тип языка так же вторичен, затруднителен, необычен, как <...> для нас подлинные арго» 33.
Едва ли не в тот же самый год Е. Поливанов пишет: «Можно выставить даже такую точку зрения, которая будет определять язык среднего обывателя 1913 г. и, с другой стороны, язык современного комсомольца — не как разных два диалекта, а как два разных языка, в том именно понимании терминов «диалект» и «язык», которое употребительно в лингвистике и основано на категории взаимной понимаемости (диалекты) или непонимаемости (языки)»34. Он утверждает, что «обывателю, «проспавшему» революционную эпоху и сохранившему языковое мышление 1913 г.»35, «будут словами чужого языка такие идиомы, как: в ячейку, работу ставить <...> я солидарен <...> ребята, момент, значит, ужасно серьезпый; вести соб-
81 Ларин Б. А. История русского языка и общее языкознание. (Избранные работы). Учебное пособие. М., 1977, с. 178.
82 Там же, с. 184—185.
33 Там же, с. 185.
84 О фонетических признаках групповых диалектов, и в частности русского стандартного языка, см.: Поливанов Е. Избранные работы. Статьи по общему языкозпанию. М., 1968, с. 206.
45 «А я позволю себе допустить, что найти такого индивидуума, хотя и в особо исключительных условиях, было бы возможно и, значит, можно было бы в действительности провести предполагаемый здесь эксперимент» (примеч. Е. Поливанова).
рание; кого выставлять» и т. п., и добавляет: „Да, это уже другойязы к"» 36.
Один пример поможет, нам кажется, проиллюстрировать утверждения обоих ученых. В дневнике литературоведа Н. М. Мендельсона, в 20-х годах много занимавшегося преподаванием, имеется любопытная запись (от 5 ноября 1923 г.): «Писали работу на тему: «Старые чиновники по „Ревизору"». Два дня потратил на выдачу и исправление и всяческие упражнения, с этим связанные. А затем сделал так: написал сам на эту тему, прочел и продиктовал. Некий Н. заявляет: Если это образец, то никуда не годится.— Почему? — Непонятно, и это какой-то странный язык,— ?? — Да вот, например: «Перед нами захолустный город, откуда «хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь». Тут мысли нет.— Дальше — больше, спрашиваю его, как бы он сказал сам. Пошла околесица с «государственным аппаратом» и т. д. Не приемлют простого русского языка! Нужна какая-то тарабарщина!» 37 Зощенко перевел все, что хотел сказать, на этот «понятный» язык; однака «обратный перевод» с его языка — невозможен (источник давно утрачеп). Подобно тому как, по Ларину, вторым языковым рядом городских арго («искомым», но еще не найденным лингвистами) «не окажется литературный язык в собственном смысле термина»38, так и тот ряд, который стоит «за» языком Зощенко,— отнюдь не тот «серьезный» язык, которого ждала (и
тип языка так же вторичен, затруднителен, необычен, как <...> для нас подлинные арго» 33.Едва ли не в тот же самый год Е. Поливанов пишет: «Можно выставить даже такую точку зрения, которая будет определять язык среднего обывателя 1913 г. и, с другой стороны, язык современного комсомольца — не как разных два диалекта, а как два разных языка, в том именно понимании терминов «диалект» и «язык», которое употребительно в лингвистике и основано на категории взаимной понимаемости (диалекты) или непонимаемости (языки)»34. Он утверждает, что «обывателю, «проспавшему» революционную эпоху и сохранившему языковое мышление 1913 г.»35, «будут словами чужого языка такие идиомы, как: в ячейку, работу ставить <...> я солидарен <...> ребята, момент, значит, ужасно серьезпый; вести соб-
81 Ларин Б. А. История русского языка и общее языкознание. (Избранные работы). Учебное пособие. М., 1977, с. 178.82 Там же, с. 184—185.33 Там же, с. 185.84 О фонетических признаках групповых диалектов, и в частности русского стандартного языка, см.: Поливанов Е. Избранные работы. Статьи по общему языкозпанию. М., 1968, с. 206.45 «А я позволю себе допустить, что найти такого индивидуума, хотя и в особо исключительных условиях, было бы возможно и, значит, можно было бы в действительности провести предполагаемый здесь эксперимент» (примеч. Е. Поливанова).рание; кого выставлять» и т. п., и добавляет: „Да, это уже другойязы к"» 36.Один пример поможет, нам кажется, проиллюстрировать утверждения обоих ученых. В дневнике литературоведа Н. М. Мендельсона, в 20-х годах много занимавшегося преподаванием, имеется любопытная запись (от 5 ноября 1923 г.): «Писали работу на тему: «Старые чиновники по „Ревизору"». Два дня потратил на выдачу и исправление и всяческие упражнения, с этим связанные. А затем сделал так: написал сам на эту тему, прочел и продиктовал. Некий Н. заявляет: Если это образец, то никуда не годится.— Почему? — Непонятно, и это какой-то странный язык,— ?? — Да вот, например: «Перед нами захолустный город, откуда «хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь». Тут мысли нет.— Дальше — больше, спрашиваю его, как бы он сказал сам. Пошла околесица с «государственным аппаратом» и т. д. Не приемлют простого русского языка! Нужна какая-то тарабарщина!» 37 Зощенко перевел все, что хотел сказать, на этот «понятный» язык; однака «обратный перевод» с его языка — невозможен (источник давно утрачеп). Подобно тому как, по Ларину, вторым языковым рядом городских арго («искомым», но еще не найденным лингвистами) «не окажется литературный язык в собственном смысле термина»38, так и тот ряд, который стоит «за» языком Зощенко,— отнюдь не тот «серьезный» язык, которого ждала (и