Навигация
Последние новости:
Рекомендуем

Показать все

Посещаймость
Страница 127
венный метод какого классика вы считаете наиболее соответствующим отображению пашей современности?» — «3. Люблю
Ф. М. Достоевского со всеми вытекающими из сего последствиями. 4. Ф. М. Достоевский, ежели на то хватает сил и разу-
мения».
пая задолго до появления его первых (из дошедших до нас) опытов художественной прозы, посвящена обоснованию необходимости новой прозы и формулированию основных ее качеств («Точность и краткость — вот первые достоинства прозы...» 25 и т. д.).
Зощенковская критика современной прозы опирается на критерии, аналогичные пушкинским. «Но что сказать о наших писателях, которые, почитая за низость изъяснить просто вещи самые обыкновенные, думают оживить детскую прозу дополнениями и вялыми метафорами?» (А. С. Пушкин. О прозе). Сравним с этим хотя бы уже упоминавшиеся суждения Зощенко о том, что еще не так давно в литературе «считалось просто даже неприличным написать о чем-нибудь простым, обыкновенным языком», а также иронические рассуждения в повести «Сирень цветет»: «Автор искренне горюет, что у него мало способностей к художественному описанию и вообще к современной художественной прозе <...> Автор признается, что он не раз пробовал проникать в секрет художественного описания, в тот секрет, которым с такой завидной легкостью владеют наши современные гиганты литературы». Нельзя не отметить близость к этому рассуждению следующего фрагмента из «Театрального романа» М. Булгакова, где описывается, как писатель, закончив один роман, собирается приступить ко второму: «Прежде всего я отправился в книжные магазины и купил произведения современников. Мне хотелось узнать, о чем они пишут, как они пишут, в чем волшебный секрет этого ремесла» (с. 305), и далее: «...я ничего не извлек из книжет: самых наилучших писателей, путей, так сказать, не обнаружил, огней впереди не увидал...» (с. 306—307). Среди этих «книжек»—рассказы Агапёнова «Тетюшанская гомоза», где «все было понятно, за исключением совершенно непонятного слова "гомоза"» (с. 306). Этот пассаж, дальше еще усиленный («Гомоза? Что такое гомоза? <...> Все это чепуха, уверяю вас!», с. 307), намечает точку пересечения полярно противоположных (как было показано ранее) речевых устремлений двух писателей-современников: оп вполпо апалогичен попытке Зощенко «окунуться в высокую художественно литературу.
25 Пушкин Л. С. Поли, собр. соч, в 10-ти т., г. 7. 2-е изд. М., 1958,
Море булькотело ...-Вдруг кругом чего-то закурчавилось, затыркало, заколюжило. Это молодой человек рассупонил свои плечи и засупонил руку в боковой карман. <...> Трава немолчно шебуршала. Суглинки и супеси дивно осыпались под ногами влюбленных. <...> Кругом опять чего-то художественно заколюжило, затыркало, закурча
венный метод какого классика вы считаете наиболее соответствующим отображению пашей современности?» — «3. ЛюблюФ. М. Достоевского со всеми вытекающими из сего последствиями. 4. Ф. М. Достоевский, ежели на то хватает сил и разу-мения».пая задолго до появления его первых (из дошедших до нас) опытов художественной прозы, посвящена обоснованию необходимости новой прозы и формулированию основных ее качеств («Точность и краткость — вот первые достоинства прозы...» 25 и т. д.).Зощенковская критика современной прозы опирается на критерии, аналогичные пушкинским. «Но что сказать о наших писателях, которые, почитая за низость изъяснить просто вещи самые обыкновенные, думают оживить детскую прозу дополнениями и вялыми метафорами?» (А. С. Пушкин. О прозе). Сравним с этим хотя бы уже упоминавшиеся суждения Зощенко о том, что еще не так давно в литературе «считалось просто даже неприличным написать о чем-нибудь простым, обыкновенным языком», а также иронические рассуждения в повести «Сирень цветет»: «Автор искренне горюет, что у него мало способностей к художественному описанию и вообще к современной художественной прозе <...> Автор признается, что он не раз пробовал проникать в секрет художественного описания, в тот секрет, которым с такой завидной легкостью владеют наши современные гиганты литературы». Нельзя не отметить близость к этому рассуждению следующего фрагмента из «Театрального романа» М. Булгакова, где описывается, как писатель, закончив один роман, собирается приступить ко второму: «Прежде всего я отправился в книжные магазины и купил произведения современников. Мне хотелось узнать, о чем они пишут, как они пишут, в чем волшебный секрет этого ремесла» (с. 305), и далее: «...я ничего не извлек из книжет: самых наилучших писателей, путей, так сказать, не обнаружил, огней впереди не увидал...» (с. 306—307). Среди этих «книжек»—рассказы Агапёнова «Тетюшанская гомоза», где «все было понятно, за исключением совершенно непонятного слова "гомоза"» (с. 306). Этот пассаж, дальше еще усиленный («Гомоза? Что такое гомоза? <...> Все это чепуха, уверяю вас!», с. 307), намечает точку пересечения полярно противоположных (как было показано ранее) речевых устремлений двух писателей-современников: оп вполпо апалогичен попытке Зощенко «окунуться в высокую художественно литературу.25 Пушкин Л. С. Поли, собр. соч, в 10-ти т., г. 7. 2-е изд. М., 1958,Море булькотело ...-Вдруг кругом чего-то закурчавилось, затыркало, заколюжило. Это молодой человек рассупонил свои плечи и засупонил руку в боковой карман. <...> Трава немолчно шебуршала. Суглинки и супеси дивно осыпались под ногами влюбленных. <...> Кругом опять чего-то художественно заколюжило, затыркало, закурча