Кроме того, взаимная связь рассказов усиливается наличием особых вставок между ними, которые, несом­ненно, имеют назначение предсказать и направить мысль читателя к пониманию всех рассказов вместе.

Такие связывающие предуказания и намеки даются чаще всего в виде коротких диалогов между вымышлен­ными читателями и автором №№ 4, 8, 11, 16, 17, 18, 26. Одна из таких сцен развита в небольшую аллегорическую пьесу № 19. Иногда диалоги заменяются перепиской между автором и читательницей №№12, 13, 27. К чи­тателю «X» автор «N1» ироничен и насмешлив, а к чи­тательнице г-жа «X» благосклонен, хотя и не считает ее вполне доразвившейся до полного понимания его мыслей.

Все рассказы, рассматриваемые в отдельности, вне связи с другими рассказами, без учета всех резониру­ющих сцеп, помещенных между ними, могут быть вос­приняты как ряд анекдотов, занимательных лишь необычайностью поставленных ситуаций или исключи­тельностью каких-нибудь качеств и чудачеств действу­ющих лиц, и только. Но стоит обратить внимание на непрерывную перекличку, какую ведут между собой от­дельные номера рассказов, как сейчас же за невинно­стью мещанского анекдота прозревается скрытая ирония автора, и в ней сейчас же узнается мысль демократа- просветителя Чернышевского.

Как и в «Повестях в повести», в целях той же «не­винности», Чернышевский в «Мелких рассказах» совер­шенно устраняет темы социального устройства и вооб­ще замалчивает наиболее острые пункты своих воззре­ний. Кроме того, как и в «Повестях в повести», здесь сохраняется та же манера повествования через подстав­ных рассказчиков с явным стремлением скрыть автор­ские мнения и создать иллюзию его полной «объективности» и «невмешательства».

Конечно, такая «объективность», устраняя непосред­ственные высказывания самого автора и тем самым затушевывая авторское отношение к чувствам и поступ­кам персонажей, все же нисколько не исключала самой логики сопоставления, приводящей читателя к совер­шенно определенным выводам.

Пафос каждого рассказа принадлежит не автору, а тому рассказчику, от лица какого ведется рассказ. Мно­гие из рассказов имеют подзаголовок, указывающий на принадлежность рассказа какому-то иному лицу, не ав­тору №№ 2, 20, 2], 23, 24, 25, 29. Но и помимо этого все рассказы кроме «Видели ль вы?» явно стремятся к построению речи в стиле мещанского просторечия. Рассказ выступает не только как «чужой», но и внутренно чуждый уровню развития н вкусам читателя и тем более самого писателя.