Все другие упоминания Чернышевского о Ж. Санд, идущие на протяжении всей его жизни, всегда полны признательности и высокого пиетета.

В университетские годы в круге чтения Чернышев­ского Ж. Санд занимает одно из самых выдающихся и почетных мест. Среди взятых для прочтения книг всегда называется какой-нибудь роман Ж - Санд I, 77, 390 н др.. Стремясь отдать отчет о своих литературных вку­сах и симпатиях, Чернышевский всегда ставит Ж - Санд наряду с самыми дорогими для него именами— Гоголем, Лермонтовым или Диккенсом. «Поклоняюсь Лермонто­ву, Гоголю, Жоржу Занду более всего» I, 297. В дру­гом месте, после анализа своих политических и религи­озных взглядов и отношений к Гизо, Луи Блану, Фейер­баху, Чернышевский, переходя к литературе, опять среди высоких имен называет Ж - Санд: «В других отношениях люди, которые занимают меня много, — Гоголь, Дик­кенс, Ж - Занд» I, 358. Наконец в апреле 1849 года имеется запись, уже совершенно не оставляющая ника­ких сомнений: «Да, сильный, великий, увлекательный, поражающий душу писатель, эта Жорж Занд... После этой повести «Теверино». — Л. С. остается у меня чув­ство, похожее на то, как если бы иметь прекрасную, любимую от всей души сестру и поговорить с ней часа два от души, прерывая разговор всякими братскими нежностями — какая-то духовно-материальная, но реши­тельно чистая радость» I, 276.

С годами поклонение Ж - Санд только усиливается. В самые восторженные моменты он больше всего спо­собен говорить о Жорж Санд. В 1850 году, разговаривая с Александрой Григорьевной Клиентовой, которая ему тогда нравилась, в присутствии ее брата, он сейчас же пытается обратить последнего «в веру Жоржа Занда, Гейне и Фейербаха» I, 388- В беседах с Ольгой Сократовной, в период первого сближения, он ей рекомен­дует читать Ж. Санд см. I, 529.

Среди книг, имевшихся у Чернышевского в равелине, находились романы Ж - Санд. Собираясь в Сибирь, он не забывает отложить несколько книжек Ж. Санд, чтобы взять их с собою.

В конце 70-х годов, когда имя Ж. Санд для многих прежних ее поклонников уже утратило свое обаяние, когда с изменением литературных вкусов ее уже почти не читали, — Чернышевский во всей европейской литера­туре, как ей, так и другому своему литературному ку­миру— Диккенсу, не находил равных. В письме к сыну Михаилу 14 мая 1878 года из Вилюйска Чернышевский наставительно писал: «Но я тебя спрошу: много ли ты прочел в подлиннике — например, из французской бел­летристики: романов Жоржа Занда? Из английской — романов Диккенса? «Они устарели». Они устареют, когда явится что-нибудь написанное с таким же талантом, с таким же умом, с такою же честностью» XV, 285.