Такое мнение о полной бездеятельности Кутузова, сочиненной Толстым в угоду его предвзятой философско-исторической теории, часто повторяется и в настоящее время как нечто совершенно бесспорное, очевидное и не подлежащее никаким сомнениям.

Вот некоторые примеры.

В статье Н. Коробкова «Кутузов — стратег» о Куту­зове, изображенном Толстым, говорится: «Его Кутузов, так хорошо известный по «Войне и миру», — это спокой­ный, мудрый фаталист, провидящий будущее и стараю­щийся только не мешать неизбежности развивающихся событий. Его роль и качества полководца этим исчерпы­ваются. Он так далек от личного активного воздействия на ход войны, что непритворно дремлет на совете в Фи­лях, рассеянно слушая важные доклады, думает об обе­де, и личное спокойствие интересует его гораздо боль­ше, чем вопрос о том, «кого назначат начальником ар­тиллерии». В таких мелочах он заранее на все согла­сен»

В статье С. Бычкова «Роман «Война и мир» о том же сказано так: «Автор «Войны и мира» всюду стре­мится отметить, что Кутузов был лишь мудрым наблю­дателем событий, что он ничему хорошему не мешал, но в то же время ничего не организовывал. В соответствии со своими историческими взглядами, в основе которых лежало отрицание роли личности в истории и признание извечной предопределенности исторических событий, Толстой раскрывает образ Кутузова как пассивного со­зерцателя, являвшегося якобы лишь послушным ору­дием в руках провидения».

Рядом с такими безоговорочными мнениями о пол­ной пассивности Кутузова, изображенного Толстым, имеются и другие, не менее распространенные мнения, которые в какой-то степени учитывают и представлен­ную Толстым деятельную сторону в Кутузове. В этом случае критик или исследователь, замечая какой-нибудь момент деятельности Кутузова в «Войне и мире», вос­принимает такой момент как нечто внутренне несовме­стимое с предполагаемой пассивностью и уличает Тол­стого в непоследовательности. При этом такая непосле­довательность объясняется как противоречие в Толстом между плохим мыслителем н хорошим художником.