То же и в «Женитьбе», то же и в «Мертвых душах». Позднее в «Выбранных местах из переписки с друзьями» Гоголь пояснял: «Мне бы скорее простили, если бы я вы­ставил картинных извергов, но пошлости не простили мне. Русского человека испугала его ничтожность более, нежели все его пороки н недостатки».

Островский, изображая порочную сторону жизни, то­же имеет в виду нечто низменное, вздорное и ничтож­ное, но у него все эти «вздоры» всегда содержат в себе нечто вредное и непосредственно тягостное для других людей.

Островского интересует нравственная порочность в собственном смысле, то есть порочность отношений че­ловека к человеку. Островский подмечает в людях то, что в их интересах, в жизненных понятиях и в поведе­нии ведет к нарушению благополучия другого человека: прямой обман из-за корыстных расчетов, грубые поня­тия, ведущие к устранению духовных связей, дикие про­явления тщеславия, унижающие человеческое достоин­ство и т. п. Центром характеристики каждого лица у Островского является его нравственный облик, круг нравственных понятий, проявляющихся в отношениях К другим людям.

Пузатов и Ширялов, Большов и Подхалюзин, Мерич и Беневоленский, Добротворский и Анна Петровна, Вихорев и Бараичевский, Гордей Торцов и Коршунов, Брусков и Аграфена Платоновна, Вышневский и Юсов с Белогубовым, Улапбекова и Леонид, Кабанова и Ди­кой и проч.— все взяты и показаны прежде всего со сто­роны присущих им нравственных понятий, ведущих к на­рушению личности другого человека.

И у Островского так же, как у Гоголя, порочные ге­рои в собственном сознании часто не отдают себе отчета в низменности своих понятий и ничтожестве интересов. Они поступают сообразно нравам своей среды и ничего предосудительного в своем поведении не видят. Слова Гоголя и Белинского, разъясняющие в этом смысле роль городничего, были цитированы выше. Островский в этом отношении следует Гоголю; его герои, по темноте своего нравственного сознания, часто тоже «не знают, что творят», и дурные дела поэтому часто ими совершаются с полным благодушием и уверенностью в своей правоте и добродетели: таковы Анна Петровна Незабуткииа и Добротворский в «Бедной невесте», Аграфена Платонов - па из комедии «В чужом пиру похмелье», Юсов и Белогубов из «Доходного места». В разной степени это при­суще и другим лицам. В этом смысле и у Гоголя н у Островского порочные люди могут выступать с одинако­вой субъективной «невинностью». Но кроме этой соци­ально-генетической невинности, порочное у гоголевских лиц имеет особый характер «невинности» в смысле от­сутствия прямой обиды для окружающих.