Толстой отметил это двойственное отношение царя к Кутузову при описании их встречи в Вильно: «Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала». «Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь выска­зал ему свое неудовольствие за медленность преследо­вания, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил. свои соображения о будущем походе за границу». «На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожа­лован Георгий 1 степени; государь оказывал ему высо­чайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится».

Положение главнокомандующего не избавило Куту­зова от попыток царя вмешиваться в его действия, на­вязывать ему свои планы. После Бородинского сраже­ния Александр 1 направляет Кутузову план поражения Наполеона, составленный в Петербурге. Кутузов откло­нил неприемлемую для него главную часть этого плана, сохранив свой план действий.

Решение Кутузова оставить Москву повлекло за со­бою со стороны Александра I особое следствие, пору­ченное комитету министров, с целью связать действия Кутузова непосредственным правительственным контро­лем.

Движение русских войск у Тарутина и у Малояро­славца было царю стратегически непонятно, и он в пись­ме от 30 октября 1812 года опять выразил Кутузову свое недовольство.

Царь входил в личную сочувственную переписку с лицами, подчиненными Кутузову, но враждебно к нему настроенными и желавшими его смещения Беинигсен, Барклай де Толли, Растопчин, Чичагов, и тем самым содействовал росту всяких интриг и нарушению автори­тета главнокомандующего.

Барклай де Толли 24 сентября 1812 года писал царю, что Кутузов «не знает другого высшего блага, как толь­ко удовлетворение своего самолюбия», что он доволен «тем, что достиг крайней цели своих желаний, проводит время в совершенном бездействии», и проч.

Беннигсен настойчиво навязывал Кутузову свои пла­ны, старался всячески подчеркнуть свое значение. Встре­чая со стороны Кутузова противодействие, он в доне­сениях и письмах к царю порочил его как ленивца и медлителя, совсем не имеющего воинского таланта.