Познакомиться с организацией византийской средней школы позволяет дошедшая до наших дней обширная переписка одного константинопольского учителя, жившего в начале X в. Имя его, к сожалению, не обозначено в рукописи. Это был светский человек, и школа его явля­лась частным учреждением, хотя, по всей видимости, под церковным патронатом — во всяком случае, анонимный учитель получал одно время от церкви ежегодно вспомоществование, «хлебушек», как он сам это называет, но был лишен церковных выдач из-за интриг каких-то врагов. Среди бывших учеников школы, с которыми учи­тель поддерживал переписку, немало титулованных особ, занимавших видные государственные и церковные посты, да и дети, которые у него учились, принадлежали к той же чиновной среде (любопытно, что учитель обычно ведет переписку не с отцом, а с дядей своего ученика).

Положение анопимного учителя довольно скромное: он считает свое жилище бедным и жалуется, что при­ходится довольствоваться одним слугой. «Мне хуже те­перь, чем подносчику воды»,— заявляет он в одном из писем3. Может быть, оп преувеличивает, но во всяком случае, забота о заработке не сходит со страниц его пи­сем. Учительство явно пе дает достаточно средств, ему приходится подрабатывать переписыванием рукописей. Каждый ученик на счету: учитель жалуется, что его соперники переманивают школьников, уговаривает своего корреспондента не забирать племянника из школы — еще немного, и успехи юноши станут заметными. Учитель­ская работа оплачивается «с головы». Если в поздней Римской империи пытались ввести тариф на всякий труд и учителям, в частности, была определена твердая став­ка за каждого ученика, то наш учитель, по-видимому, всякий раз заключает контракт на обучение, договарива­ясь об оплате. Едва контракт заключен, как оп уже про­сит свой гонорар — «ведь не пророчествует Феб без бронзы и воин не становится в строй без оружия» .

В школе анонимного учителя воспитанники разного воз­раста и разной подготовки, однако он единственный их преподаватель. Старшие ученики, «избранные», как назы­вает их учитель, вели занятия с младшими и до какой - то степени принимали участие в управлении школой, од­нако их связь с учителем оставалась сугубо личной, зиж­дившейся на моральных принципах, а не на правовых нормах. Ученики обычно жили в доме учителя.

Автора писем особенно заботит мобильность византий­ской школы: ученики переходят от одного преподавателя к другому, их ничто, не связывает с местом обучения.