Навигация
Последние новости:
Рекомендуем

Показать все

Посещаймость
АД
Мы сидим в каком-то овине. До окопов семьсот шагов. Свистят пули. И снаряды рвутся совсем близко от нас. Но командир полка Бало Макаев радостен, почти весел. У нас снова полк — наспех пополненный батальон.
Трое суток мы сдерживаем натиск немцев и не отступаем.
- Пишите,— диктует мне командир. 
На моей полевой сумке тетрадь. Я пишу донесение в штаб дивизия. 
Тяжелый снаряд разрывается в десяти шагах от овина. Мы засыпаны мусором, грязью, соломой. 
Сквозь дым и пыль я вижу улыбающееся лицо командира. 
— Ничего,— говорит он,— пишите. 
Я снова принимаюсь писать. Мой карандаш буквально подпрыгивает от близких разрывов. Через двор от нас горит дом. Снова с ужасным грохотом разрывается тяжелый снаряд. Это уже совсем рядом с нами. С визгом и со стоном летят осколки. Маленький горячий осколок я для чего-то прячу в карман. 
Нет нужды сидеть и этом овине, над которым теперь нет даже крыши. 
— Ваше сиятельство,— говорю я.— разумней перейти на переднюю линию. 
— Мы останемся здесь,— упорно говорит командир. 
Ураганный артиллерийский огонь обрушивается на деревню. Воздух наполнен стоном, воем, визгом и скрежетом. Мне кажется, что я попал в ад. 
Мне казалось, что я был в аду! В аду я был диадцать пять лет спустя, когда через дом от меня разорвалась немецкая бомба весом в полтонны.
- Пишите,— диктует мне командир.
На моей полевой сумке тетрадь. Я пишу донесение в штаб дивизия. 
Тяжелый снаряд разрывается в десяти шагах от овина. Мы засыпаны мусором, грязью, соломой. 
Сквозь дым и пыль я вижу улыбающееся лицо командира. 
— Ничего,— говорит он,— пишите. 
Я снова принимаюсь писать. Мой карандаш буквально подпрыгивает от близких разрывов. Через двор от нас горит дом. Снова с ужасным грохотом разрывается тяжелый снаряд. Это уже совсем рядом с нами. С визгом и со стоном летят осколки. Маленький горячий осколок я для чего-то прячу в карман. 
Нет нужды сидеть и этом овине, над которым теперь нет даже крыши. 
— Ваше сиятельство,— говорю я.— разумней перейти на переднюю линию. 
— Мы останемся здесь,— упорно говорит командир. 
Ураганный артиллерийский огонь обрушивается на деревню. Воздух наполнен стоном, воем, визгом и скрежетом. Мне кажется, что я попал в ад. 
Мне казалось, что я был в аду! В аду я был диадцать пять лет спустя, когда через дом от меня разорвалась немецкая бомба весом в полтонны.